Синий холод утренних небес,
Красные поляны... Жёлтый лес.
Чёрных гор далёкая гряда.
Резвой речки стылая вода.
Диана Гуревич переезжала из Тель-Авива в Хайфу, и я помогал перевезти её немногочисленное имущество, накопленное за 7 лет самостоятельной жизни в Израиле. Она приехала сюда лет, наверное, в пятнадцать, одна, без родителей, по хитрой программе еврейского агентства, предполагавшей, что дети, после этого, уже никуда из Израиля не денутся, а родители подтянутся вслед за ними. Так вот родители Дианы всё ещё тянутся и она сама вынуждена прокладывать свой путь в жизни. Закончила школу, отслужила в армии, прошла компьютерные курсы. Снимала комнату в Тель-Авиве и постоянно работала, чтобы обеспечивать свою жизнь. Последний год убедил её, что надо двигаться дальше, и Диана поступила в Хайфский Технион. Как одинокой, отслужившей солдатке, ей дали общагу. И вот туда она и переезжала.
В отличие от нашего сына, который недавно тоже отселился от нас в Тель-Авив, домашнее хозяйство у Дианы имелось, и потому сборы были нелегки. Среди пакуемых книг она обнаружила тоненькую книгу стихов нашего якутского знакомого Олега Чернецова, которую мы дали ей почитать ещё полгода назад. Эту синенькую книжечку с наивной детской акварелью («Папа») на обложке прислала нам из Якутска жена Олега, Люда Жукова.
Олег умер через год после нашего отъезда - сердце. Ему было немногим за 50. Геолог, немного историк, поэт, в общем, чистой воды романтик 60-70-х годов. Их образ стал нарицательным, однако новые времена накатились на них, как ледник на мамонтов, и они вымерли или превратились в слонов.
Вообще-то, я почти не воспринимаю стихи с листа (за исключением Александра Сергеевича) и, кстати сказать, совершенно лишён способностей к стихосложению. Но стихи Олега из этой книжечки, изданной усилиями его жены, мгновенно впитались в меня ещё тогда, полгода назад, как будто это я написал их.
Вот и сейчас, пока Диана складывала свой девичий скарб, я присел на камушке рядом с автомобилем, припаркованном у дома номер 62 по улице Хашмонаим, и снова открыл книгу Олега. И в очередной раз ощутил какое-то странное родство с этими строками.
В принципе это было понятно. Мы с Олегом болели одними «болезнями».
Но было и ещё одно ощущение, которое представлялось мне почти материально. Я снова почти осязал его. Это нечто было как бы самими стихами, но отделившимися от бумаги и зависшими над ней, словно получив некое третье измерение.
Ощущение усиливалось, когда я читал олеговы подражания Омару Хаяму. Прежде мне приходилось читать самого Хаяма, и я оценил не только блестяще повторенную форму рубаи, но и глубину созданных образов.
Есть! Неужели я нащупал ключ? Глубина...?
Да, именно так. Именно глубина и именно слоя, в который Олег сумел проникнуть.
Вместе с Олегом я летаю по этим уголкам души, и всё так легко узнаётся. Но эта лёгкость отчётливо заканчивается там, где я снова начинаю ощущать некую странность - руль немного на себя и мы оба упираемся в некий предел, возвращающий нас к знакам вопроса и многоточиям.
Предел! И сразу возникает следующая ассоциация - лопата. Как будто я погружаю её землю, она входит без особого труда, но вдруг упирается в вечную мерзлоту, которую трудно разбить даже ломом.
Вижу себя в горах. Вершины гор, лес внизу, а остальное - вольный воздух. Сколько земли мы тогда перелопатили, сколько метров мерзлоты пробили, ломами высекая из неё ледяные искры. И всё для того, чтобы установить в диких верховьях реки Адыча некую сеть снегомерных реек. Они, наверное, уже попадали, и недоуменно видит случайный оленевод их ярко-красные перекладины среди камней и мха.
Случился элементарный резонанс - резонанс душ! Многократное возрастание амплитуды при совпадении основной и внешней частот.
Конечно же, я не ревную и не завидую Олегу, что именно его частота стала здесь основной. Наоборот, я искренне благодарен ему и его стихам, которые позволили мне взлететь на этой общей волне... и почувствовать предел.
Много-много лет назад, на Больших Скалах, в Большом Кулуаре проходили соревнования по скалолазанию и я шёл по маршруту. На ключевом участке взялся за нужные зацепки, попробовал подтянуться (эх, надо было проходить сразу!) - не получилось, и я вернулся в исходное. Через две секунды делаю решающее усилие!.. И понимаю, что это место мне не пройти, что это мой Предел. И я слинял...
Но ведь другие-то проходят!!!
Однако вернёмся к стихам. У слова ограниченные возможности передавать смысл, какие бы термины и понятия люди не придумывали. Здесь тоже наступает свой предел, и только гении между строк, как будто музыкой умудряются передать мистическую гармонию происходящего.
Вот и всё. Концовки нет. Я её стёр, так как многим не нравилось её морализаторство. Вместо этого стихи Олега и остановимся на многоточии:
Гавриэл ГАВРИЭЛОВ
7 октября 2003 г., Израиль.